А.Кузнецов «Бабий Яр» (отзыв)

Роман Анатолия Кузнецова «Бабий Яр» я читала несколько раз. Первый раз — в детстве, потом — в более сознательном возрасте, последний раз — лет пять назад, когда читала все, что смогла найти о Великой Отечественной.

Книга ужасно, неимоверно, нечеловечески трудная. У автора — хороший язык, и благодаря этому картины того времени легко представляются читателю. То, что автор пишет от лица подростка, — с одной стороны, дань реальности (Кузнецову к началу войны было 12 лет), с другой стороны, — возможность показать события того времени с детской непосредственностью, с чистым детским сознанием. И от этого книга еще страшнее.

Но все равно раз за разом я читаю ее — сквозь слезы, отождествляя себя то с 12-летним мальчиком, то с его мамой, то с другими персонажами. Я пытаюсь понять, как это было, как воспринималось, как можно было выжить В ТАКОМ…

* * * * *

Книга эта — не художественная в полном смысле этого слова. Замысел, идея, сюжет придуманы не автором, а самой жизнью. Кузнецов только запечатлел это на бумаге. Поэтому говорить о художественной ценности «Бабьего Яра» бессмысленно, его нужно воспринимать как версию исторического документа. Хотя — надо отдать должное — пишет Кузнецов простым, понятным, доступным языком. Читается (глазами) книга легко — воспринимается (сердцем) трудно.

Сам Кузнецов назвал «Бабий Яр» романом-документом. Вот его слова с первой страницы книги: «Когда я стал писать обычную документальную повесть, произошла очень странная вещь: правда жизни, превращаясь в художественную правду, <…> стала тускнеть. Она становилась, я бы сказал, даже какой-то банальной, литературно обкатанной. Тогда я стал писать, как делал бы юридическое показание на суде, то есть ПРОСТО ТАК, КАК ЭТО БЫЛО».

С этой точки зрения Кузнецов стоит для меня рядом с Солженицыным, чей «Архипелаг ГУЛАГ» — тоже не художественное произведение, а часть нашей истории.

* * * * *

Так получилось, что Кузнецова я начала читать и ненадолго отложила, переключившись сначала на «Мы» Замятина, потом на «1984» Оруэлла. Странные результаты дало это параллельное чтение. Все, что происходило в оккупированном Киеве, — это свершившаяся антиутопия. К счастью, временная, не удержавшая своих позиций, но даже за два года разрушившая столько, что нам — с высоты нашей благополучной жизни — невозможно представить.